Больная архитектура

Фасад главного здания санаторного комплекса Хунцяо. Источник: Чжунго Цзяньчжу/Китайский архитектор 2, вып. 5 (1934): 11.

В мае 1919 года литературный журнал «Синь циннянь/La Jeunesse» опубликовал рассказ китайского писателя Лу Синя «Медицина», в котором Старый Чуань и его жена экономят каждую копейку, чтобы купить лекарство народной медицины — булочку пропаренного хлеба, пропитанную кровь — для сына, умирающего от туберкулеза.1 Как вскоре узнает читатель, кровь принадлежит молодому радикалу, казненному за революционную деятельность. Образ хлеба, истекающего кровью, представляет собой не только суеверие традиционной китайской медицины, но и метафору политического невежества общества. Будучи студентом-медиком и писателем, который учился в Японии, Лу Синь видел глубокую взаимосвязь между физическими и социальными болезнями своего времени. В то время на горизонте стояла Синьхайская революция 1911 года, которая свергла династию Цин и привела в 1928 году к созданию Националистической партии (Гоминьдан, Гоминьдан) и Китайской Республики, которая быстро погрузилась в политический хаос и междоусобную войну. В связи с этим «Медицина» задается вопросом, действительно ли революция была лекарством для больной нации, когда она еще соответствовала традиционным ценностям.

Издание «Медицины» совпало с возникновением «Движения четвертого мая». Оно возникло в результате массовых студенческих протестов в Пекине против бездействия правительства в отношении Версальского договора, который позволил Японии захватить территории в восточном Китае, которые ранее были колонизированы Германией. Вспышка студенческих протестов в последующие месяцы ознаменовала кульминацию многолетних интенсивных культурных дебатов, известных как Движение за новую культуру. Разочаровавшись в конфуцианстве и неудачах националистического правительства, интеллектуалы призывали к реформированию китайского языка и эмансипации женщин, а также продвигали западные идеалы, такие как демократия и наука. Во многих китайских политических и литературных текстах социальные проблемы были медикализированы, чтобы осудить неспособность Китая догнать модернизирующийся и глобализирующийся мир.2 Для китайских реформаторов того времени такие болезни, как туберкулез, стали идеальной ареной для сомнений в китайской медицине, и традиционная китайская культура в целом.

Хотя туберкулез помог модернизировать архитектуру в Европе, он также побудил группу китайских врачей и архитекторов построить один из самых ранних примеров архитектуры международного стиля в Китае: санаторий Хунцяо, построенный в 1934 году в Шанхае.3 В отличие от большинства современных архитектурных проектов Санаторий Хунцяо, построенный в то время в китайском стиле, неоклассическом стиле, ар-деко или других стилях возрождения, считается «наиболее представительным произведением модернистской архитектуры» в республиканском Китае.4 Для многих историков архитектуры санаторий ознаменовал собой краткий период «серьезного модернизма» в истории китайской архитектуры, характеризующийся появлением идеи «функционализма» в тандеме с первыми переводами и исследованиями западных архитекторов, таких как Ле Корбюзье и Бруно Тот.5

Санаторий Хунцяо с высоты птичьего полета. Источник: Чжунго Цзяньчжу/Китайский архитектор 2, вып. 5 (1934): 3.

Это историографическое стремление к «чистому» модернизму (то есть международному стилю) можно рассматривать как ответ на преобладающий национализм в Китае начала двадцатого века, который ограничивал архитектурный дискурс культурной самобытностью нации. Когда первое поколение современных архитекторов Китая вернулось домой после учебы в США, Европе или Японии в 1920-х и 1930-х годах, большинство из них тесно сотрудничали с правительством, которое в то время боролось за централизацию власти посредством проектов национального строительства.6 Для дальнейшего создания чувство национального суверенитета и принадлежности, в 1929 году националистическое правительство официально утвердило «истинно национальный стиль» для всех общественных зданий, что привело к тому, что западные архитектурные стили стали все больше ассоциироваться с иностранными поселениями, империализмом и потерей экономической и культурной автономии. 7 Государственные архитекторы создали этот традиционный китайский стиль, используя язык, почерпнутый из их обучения изящным искусствам и других западных архитектурных теорий.8